Владимир Волосников, руководитель отдела специальных проектов ЦПЭМ ОАО «Полет»: "Не понимаю тех, кто приходит на завод и начинает жаловаться"

Радиозавод «Полет» всегда славился своей способностью привлекать творческих, увлеченных своей работой сотрудников. В советское время стать инженером на «Полете» считалось большой удачей. Смутные времена многое переменили в представлениях общества о роли инженера. Но на радиозаводе по-прежнему трудятся люди, способные увлечься интересной задачей и зажечь своейц увлеченностью других. Один из них - руководитель отдела специальных проектов Центра проектирования электронных модулей Владимир Волосников.

09:30. Владимир делает обход по отделу и показывает работу сотрудников: все сидят за вычислениями у компьютеров

Будучи студентом третьего курса, никогда не мог представить, что я пойду на завод работать. Так же, как и у большинство моих одногруппников. Но когда надо было определяться с практикой, самым ближайшим место был «Полет». Я жил в общежитии, учился и работал в университете – все было близко. Пришел сюда в конце четвертого курса, здесь этого центра еще не было и все было в убогом состоянии. Молодежи тоже не было. Пришел, посчитал, что можно это пережить. Поработал, защитил диплом, и получилось так, что открылся проект по оптическому модулю. Мне стало интересно. Потом должно было произойти открытие этого центра, появились перспективы и я решил подождать, поработать. Тогда же начал подтягивать сюда и своих одногруппников, и других людей, которым это могло бы быть интересно.

Рабочее место инженера

 10:50. На офисной кухне завариваем чай и идем к конструкторам

Помимо основной деятельности предприятия – разработка и выпуск серийной продукции для управления воздушным движением – мы пытаемся развивать новые перспективные направления. Все началось в 2010 году, когда наше головное предприятие — концерн ВЕГА — предложило «Полету» принять участие в реализации необычного для него проекта: оснащении государственной границы техническими средствами охраны и наблюдения. В Троицке был создан опытный участок такой системы, получивший название «Полоса 71», и наш завод в инициативном порядке разработал и собрал оптико-электронный модуль «Полет-1». Собственно, с этого и началась моя работа в Центре проектирования электронных модулей. Сначала как главного инженера проекта, а потом — и руководителя отдела специальных проектов.

Отдел молодой и работают в нем молодые люди, но посовещаться с опытными работниками никому не повредит

«Полет-1» представляет собой оптический комплекс, состоящий из дневной камеры и тепловизионного прибора. Нарушителя границы он может распознать на расстоянии шести километров даже ночью. Прибор был создан в короткие сроки коллективом без опыта: я только закончил университет, товарищи мои - также. И специфика-то не заводская – с оптикой завод никогда не работал. Приходилось самим все изучать, общаться с производителями оптики в нашей стране. Сейчас мы выступаем в роли системных интеграторов: находим и выбираем лучшее, собираем и пишем программное обеспечение. Причем коллективу программистов удалось создать софт, который был качественно лучше того, что применялся на границе. Это было доказано во время испытаний. И в итоге испытания были признаны успешными, были подписаны акты с положительными рекомендациями принять на службу, подготовлен весь пакет документов в соответствующие службы заказчика. Но сейчас они повисли где-то там на столах и не подписаны.

Внешне работа инженера кажется однообразной, а на самом деле постоянно приходится решать разные задачи

13:35. Работа над совершенствованием системы мониторинга продолжается...

Мы решили не закрывать проект, а найти заказчиков в гражданском секторе. Узнали, что в нашем концерне есть предприятия, отделы которых оказывают услуги нефтяных компаний по мониторингу их владений с помощью беспилотных летательных аппаратов. Выяснилось - есть проблема: беспилотник хорош всем, но в плохую погоду он не может лететь. Более того, у одного из заказчиков в Западной Сибири такое положение, что месторождение находится рядом с аэропортом, там проходит глиссада, и беспилотникам запрещено летать. В итоге южная часть их территорий никак не контролируется. И мы предложили заказчику свои услуги по созданию наземного сегмента системы мониторинга в любую погоду. Провели демонстрацию, заказчику понравилось, вышли на договор опытно-промышленных испытаний.

Зимой 2012 года мы смонтировали технику на башнях связи заказчика и вели наблюдение за заданными объектами. Место установки так было выбрано, что в поле зрения попадали и третьи организации, которые торговали украденной нефтью. Заказчик об этом знал, но поделать ничего не мог – им нужны были факты. Для этого мы ввели круглосуточное наблюдение: какие машины, какие номера, куда что сливается. Это доставлялось службе безопасности, которая занималась анализом. За время дежурства было собрано масса информации. Не только по нефти. Был, например, случай, когда один из сотрудников компании срезал медный кабель. Дело было ночью, и он даже не думал, что его кто-то снимает. Потому что приборы не излучают ничего, их не видно – они только принимают тепловое излучение от объекта.
Второй момент: ночь, машина в кустах, три здоровых мужика выходят, меняют номера и едут через кпп на месторождение. И их тоже поймали, а нам – плюсик.

Нутро приборов – электрическая схема

Благодаря этим двум событиям мы и задержались. И нам сделали предложение оснастить все месторождение системой мониторинга – 60х90 км. А это радиолокационные модули и оптические модули. Они оснащены системой, которая реагирует на движение, передает координаты на оптическую ось, а та наводится уже на объект. Если там что-то есть, то запускается определенный сценарий. Также мы сюда еще интегрируем беспилотный сектор. И сейчас нам надо разработать алгоритмы, как это все будет взаимодействовать между собой. Плюс подключить уже действующие комплексы заказчика – GPS- и ГЛОНАСС-трекинг.

15:00. Возвращаемся с новой кружкой чая и останавливаемся у стола радиотехников

Отсутствие специализированных производств – это проблема страны. Электронно-компонентная база у нас находится в зачаточном положении, и никак не может конкурировать с западным производством. Есть попытки вырастить в стране свои матрицы и тепловизоры, но это сейчас очень дорого, очень высокий брак и то, что есть, уходит на военку. У нас заказчик гражданский и поэтому мы можем работать с импортными деталями. А когда работа идет с военным заказчиком, есть проблема комплектующей базы. Собрать все из местных комплектующих невозможно. И это даже не нужно: экономически невыгодно все производить у себя. Есть, конечно, какая-то специфическая техника – военная, например, - тут важно иметь независимые производства. Но как правило, в широкой массе большая доля комплектующих – импортная.

Все предприятия оборонно-промышленного комплекса сталкиваются с этой проблемой: у нас комплектующие не производятся, а импортные нельзя. Комплексного решения все еще нет, каждый решает это по-своему. Были попытки создавать приказы и указы минобра, есть перечень комплектующих, разрешенных министерством. Делается это как: создается в стране внутренний поставщик, который покупает все у импортных производителей, проводит проверки в ФСБ, что продукция «чистая» и там нет никаких «закладок», создают у себя склад хранения. Но техника не стоит на месте, появляются новые процессоры, микросхемы, а пока у нас это все развернется, мы оказываемся в роли отстающих.

Работникам отдела в среднем не больше 25 лет 

16:25. У рабочего стола Владимира. Бумаги, договоры, каталоги техники на разных языках…

Непосредственно сам я уже не занимаюсь проектированием, но такая специфика, что ты постоянно работаешь в дефиците кадров и многие вещи ты делаешь сам. Задачи разные: и экономика, и техника, и организация. Сейчас вот еще учусь в президентской академии по программе MBA. И завод помогает мне в этом. В этом плане я не понимаю тех, кто приходит и начинает жаловаться, что низкая зарплата, много требований, и уходят. Если есть нормальные парни, которые хотят работать, то пусть приходят – у нас есть перспективы, и не только по зарплате.